В пятницу 25 октября в Сумской городской галерее было многолюдно и шумно. Поводом для собрания стало открытие выставки Елены Алмазовой.
Выступая на открытии, один из корифеев сумской фотографии Евгений Шипицын сказал, что этого автора по уровню мастерства и профессионализма уже можно назвать мэтром. Елена же в ответной речи скромно заметила, что считает себя ещё начинающим фотохудожником. Таким образом, по известному выражению популярного сумского политика, у нас возникла коллизия. Рассказ о выставке хотелось бы начать с рассуждений, на наш взгляд, разрешающих эту проблему.
Люди, как мы знаем, всегда делятся на две категории. Любая группа людей в любой ситуации, при любом раскладе может быть поделена на две категории. Люди искусства тоже. Первая – самая простая, счастливая и самодовольная категория: те, для кого собственный талант уже в радость. Окончательную и бесповоротную. Они счастливо делятся с миром приносимыми им плодами и не очень-то задумываются: зачем это, откуда? Даётся – и ладно. А вторая категория – те, кто свой дар рассматривает, прежде всего, как инструмент для познания себя и своего места в мире. Тут намного меньше счастья, но именно такие люди двигают искусство вперёд.
Елена Алмазова, несомненно, относится ко второй категории. С её очевидным мастерством и профессионализмом можно было бы спокойно «лабать» за деньги портреты богатеньких «буратин» и среди них же пользоваться славой элитарного гения. Однако Алмазову влечёт иной путь. И в этом – корни привлекательности её творчества. Она как бы всё время пытается сама себя тащить за волосы – всё выше и выше. И берёт всё более и более высокие ноты там, где другие предпочитают оставаться в уютных пределах своего творческого диапазона. Именно поэтому она всегда «начинающий» автор, хотя и несомненный мэтр.
Выставка является наглядной иллюстрацией этих экспериментов. Тут всё спорно и негламурно. Автор фактически сразу начинает задираться со зрителем. Серия фоторабот с закрытыми лицами и окнами воспринимается, как очевидный намёк на закрытость душ (глаза – окна души). А диптих на входе, где дама с плечиками – о том, что только раздевшись, то есть сбросив условности социума, можно обрести свободу. И, конечно, центральное панно из автопортретов женского лица на фоне мужского тела – очевидная эротика. С вызовом и эпатажем. При этом, повторюсь, все сделано на высочайшем уровне мастерства.
У бардов есть такой неформальный термин – «бабизм-ягизм». Это когда дама слишком сексуально и яростно поёт о любви, так что аж ощущается запах тела, против которого мы, разумеется, ничего не имеем в жизни, но считаем едва ли уместным в искусстве. Так вот, у Елены Алмазовой как раз ни одного захода на сторону «бабизма-ягизма» нет. Во-первых, её персонажи бесплотны. У неё вообще много призраков на фотографиях. А призрак – это же бестелесная и неприкаянная душа. А во-вторых, автору никогда не изменяет вкус, и она всегда останавливается за миллиметр от пропасти.
Кроме того, такое вот публичное раздевание души – это ещё и закалка. Лично я обожаю нахальных комментаторов своих текстов. Я уже говорил, что они развивают во мне смирение и усмиряют гордыню. Но для того, чтобы пускаться на такие рисковые эксперименты, надо, чтобы твой внутренний мир представлял собой живой лес, где на месте отживших убеждений и идеалов тут же вырастают новые, созвучные времени. И не дай Бог играть в такие игры, если твой внутренний мир похож на хрустальный город. Помните, у Бориса Гребенщикова: «Геометрия лома в хрустальных пространствах»…
Есть, правда, ещё один вариант – люди с бронетанковым внутренним миром. Но они – отдельная ( и точно не наша) тема.
Развивая мысль о закалке души, надо сказать, что автор каким-то удивительным образом при всём своем внешнем эпатаже умеет собирать вокруг себя людей и дружить их с собой. Подобную выставку, приди на неё враги, ханжи и снобы, просто засвистали бы. А тут с самого начала царила любовь и царствовало восхищение.
Автор назвала выставку «Камикадзе». Камикадзе становится таковым в момент, когда начинает движение, направляя пилотируемый им снаряд на цель. Думаю, что в данном случае целью является собственная душа. Выставка построена на движении – оно почти в каждой фотографии. Некоторые серии работ намеренно подчёркивают незначимость отдельного мига в сравнении со значимостью их ряда – как в дожде, где каждая капля, складываясь с остальными, переходит в новое качество, переставая быть каплей и становясь дождём.
Когда на всё это смотришь – начинаешь со старта интенсивно думать. Фантазировать, спорить. Многие фотографы приглашают своими работами пофилософствовать. Но у Елены Алмазовой это приглашение получается таким радушными и искренним, что включаешься практически без усилий в преодоление инерции мысли. Тут отсутствует момент непонимающего вглядывания, что есть, несомненно, результатом мастерства фотографа. Начав своё общение с работой, вскоре понимаешь, что всё просто и ясно только на первый взгляд. А дальше ты оказываешься в своём (а не авторском) мире и там начинаешь свои индивидуальные разборки с собой.
В этой связи ещё одна замечательная мысль из выступления Евгения Шипицына. Это библейская цитата. Бог говорит через пророка Исаию: «Мои мысли – не ваши мысли. Мои пути – не ваши пути». В данном контексте путь творца – это его путь. А то, что мы видим и воображаем себе на тему его творчества, – это наши пути и мысли. Задача же автора – просто (хотя это – ах, как сложно!) отправить зрителя в путь.
Считаем выставку событием, удачным экспериментом и, честно говоря, не очень завидуем следующему фотохудожнику, экспозиция которого появится в этом месте. Обычное профессиональное «хорошо» теперь в сравнении будет выглядеть скучно
автор: Игорь Касьяненко
